ЗАПАДНАЯ "ПОЛИТИКА НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА"

Активисты «евромайдана» в лице своих лидеров уже не первый раз призывают страны Запада ввести санкции против действующей власти Украины. Подчеркивается, что с помощью зарубежных сил можно скорейшим образом привести к отставке президента Януковича и проведению досрочных выборов. При этом риторика европейских и американских властей не особо отстает от риторики их украинских почитателей.

По завершении новогодних каникул сенат США принял резолюцию, в которой не исключает возможность применения санкций в отношении украинских политиков. Вслед за ним и европейские чиновники озвучивают подобные угрозы, всячески демонстрируя этим свою неустанную борьбу за «демократические ценности».

 
Одни видят в таких реверансах единство и солидарность демократического сообщества, призванного любой ценой установить определенные ценностные рамки, другие же обвиняют Запад в двойных стандартах и утверждают, что происходит наглое вмешательство во внутренние дела суверенного государства.

Стоит отметить, что уже не одно столетие одним из признаков демократии в сфере международных отношений оставался принцип «невмешательства во внутренние дела государства». Сейчас эта вполне обыденная фраза часто звучит из уст политиков и журналистов, преследующих в большей мере популистские и спекулятивные цели. Однако напористость, с которой выступали западные представители против действующей власти, подталкивает рассмотреть сложившуюся ситуацию в более теоретических рамках и сопоставить с их действиями. 

Исторический экскурс
  

Сам принцип невмешательства уходит своими корнями в
далекий XVII век, когда после завершения продолжительных религиозных войн в Европе были заложены основы новой международной системы, получившей название Вестфальской. По сути, эта система положила начало тем принципам, без которых немыслимо современное международное право. Национальное государство и незыблемость его суверенитета стали определяющими факторами, на которых стал базироваться мировой порядок.

Тогда же в силу наличия того самого суверенитета и родилось представление о невмешательстве во внутренние дела государства. Этим было подчеркнуто исключительное право суверена самому разрешать противоречия и конфликты в своей стране, а возможность вмешиваться внешним силам могла быть делегирована исключительно суверенным правителем. В дальнейшей европейской истории можно проследить, что принцип невмешательства стал проходить красной линией во всех заключаемых договорах и при наличии должного баланса сил становился мощным правовым регулятором.

Можно привести один из множества ярких тому подтверждений. Например, во время восстания греков в Османской империи в XIX веке у России возникла уникальная возможность помочь восставшим и тем самым закрепить свое влияние на Балканах, что значительно усилило бы ее положение на мировой арене. Однако в силу имевшихся договоров на европейском континенте, в т. ч. и с Османской империей, соблюдение принципа невмешательства взяло верх во внешнеполитической стратегии российского руководства и вмешательства не произошло, хотя поддержка своих единоверцев всегда была приоритетной во внешней политике Российской империи. Это конкретная иллюстрация того, как нормы международного права могут довлеть над интересами даже великих держав.

На современном же этапе принцип невмешательства был закреплен в Уставе ООН в 1945 г., где с учетом новых реалий принялся с акцентом на решающей роли ООН в регулировании международных отношений. В п.7 ст.2 Устава указывается, что: «[…] Устав ни в коей мере не дает ООН права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от Членов ООН представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава […]».

Однако в ст.VII обозначено исключение из общих правил, где особую роль приобретает Совет безопасности ООН, который наделяется исключительными полномочиями в деле разрешения конфликтов, несущих «угрозу миру». Подразумевается, что Совбез ООН может санкционировать осуществление гуманитарных интервенций в отношении стран, где происходят особо жестокие преступления, например, геноцид.

Кроме самого Устава ООН стоит обратить внимание на Декларацию о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств. Этот документ был принят Генеральной ассамблеей ООН в 1981 г. и дает более основательные представления о принципе невмешательства. Здесь особо подчеркивается, что невмешательство не просто сводится к запрету государствам в угоду собственным интересам осуществлять интервенции или иные виды военно-политического вмешательства, но и любые формы информационной или финансовой поддержки тех сил, которые дестабилизируют обстановку в стране. Указывается, что «обязанность государства — воздерживаться от использования или искажения вопросов о правах человека в качестве средства вмешательства во внутренние дела государств, оказания давления […] или создания атмосферы недоверия и беспорядка».

Как видим, даже в этом пункте четко прослеживается стремление избежать превратностей в толковании текста и вытекающих отсюда «двойных стандартов». Характерно, что уже тогда, в начале 80-х, были прописаны нормы, направленные против таких действий, которые, в общем, носят гуманитарный характер, но позволяют не менее эффективно добиваться реализации своих интересов, часто обходя международное право. Позже в западной историографии это назовется политикой «мягкой силы» и будет служить своеобразной маской, демонстрирующей некую «цивилизованность» государств, ее применяющих. Однако на деле все оказалось далеко не так миловидно.

Кризис жанра?

Парадоксально, но в эпоху «холодной войны» эти принципы более или менее соблюдались. Противовес двух сверхдержав помогал находить компромиссы, и главным инструментом разрешения возникавших противоречий служило международное законодательство. Однако с распадом СССР баланс сил существенно нарушился, и роль международного права кардинально снизилась. По преимуществу с 90-х гг. особо острые вопросы стали решаться с позиции «кто сильнее, тот и прав». Достаточно вспомнить военные операции НАТО против Югославии, Ирака, Ливии, когда мир стал свидетелем непосредственно военного вмешательства во внутренние дела государств. Кроме того, особую роль приобрел феномен «информационных войн».

С помощью новейших технологий в отношении неугодных правителей стали применяться довольно изощренные методы пропаганды, направленные, в первую очередь, на формирование особого общественного мнения у мировой аудитории. По такому принципу проводились все без исключения бархатные и цветные революции, по такому же сценарию развивались основные события «арабской весны».

Теперь же пришла очередь Украины, причем наступить на те же грабли ей предлагается во второй раз. При этом совершенно удивительно, что, несмотря на потрясающее сходство технологий нынешнего "евромайдана" с Майданом-2004, многими данные мероприятия воспринимаются как нечто новое.

После саммита в Вильнюсе интерес к становлению «молодой демократии», проявляемый западными государствами, стал переходить все мыслимые и немыслимые рамки. В украинскую столицу стали стекаться политики самых разных калибров — от парламентариев Польши и Литвы до таких знаковых персон, как министр иностранных дел ФРГ Гидо Вестервелле и сенатор США Джон Маккейн. Поддержка ими митингующего меньшинства стала восприниматься как некая норма, а на каждый неугодный чих украинских властей тотчас же сыплются осуждения и «озабоченности» со стороны иностранных послов и чиновников.

Таким образом, последние события в Украине в очередной раз продемонстрировали пример западной политики «двойных стандартов». Несмотря на риторику, направленную якобы на поддержку демократических устремлений украинского народа, происходит банальное вмешательство во внутренние дела Украины, направленное в конечном итоге на смещение действующей власти. И это при том, что легитимность ее избрания была признана всем мировым сообществом. Поэтому, к сожалению, еще не раз придется констатировать, что «ценности» в современной политике являются не более чем средством для достижения определенных «интересов».

Источник